Между двумя классиками русской литературы наверняка разгорелся бы принципиальный и ожесточенный спор о том, что есть «Кашин»...
Город греховВесьма оригинальный бизнес процветал в одном из старейших городов Тверской области во второй половине XIX века. Городок именовался Кашин. Виноград здесь не выращивали, но вино делали. Каким образом? Об этом стоило спросить предприимчивых горожан — купца Терликова и братьев Зазыкиных. Обман пьющих граждан с целью личной наживы они грехом не считали. В южных краях, преимущественно в Астрахани, покупали плохо выбродившее вино (чихирь) и начинали творить...
«...И пила Мещера рублевые (на ассигнации) кашинские хереса, пила и похваливала. Сначала с этих хересов тошнило, но потом привычка и патриотизм делали свое дело. <...> Процесс выделки изумительно простой. В основание каждого сорта вина берется подлинная бочка из-под подлинного вина. В эту подлинную бочку наливаются, в определенной пропорции, астраханский чихирь и вода. Подходящую воду доставляет река Кашинка, но в последнее время дознано, что река Которосль (в Ярославле) тоже в изобилии обладает хересными и лафитными свойствами. Когда разбавленный чихирь провоняет от бочки надлежащим запахом, тогда приступают к сдабриванию его. На бочку вливается ведро спирта, и затем, смотря по свойству выделываемого вина: на мадеру — столько-то патоки, на малагу — дегтя, на рейнвейн — сахарного свинца и т. д. Эту смесь мешают до тех пор, пока она не сделается однородною, и потом закупоривают. Когда вино отстоится, приходит хозяин или главный приказчик и сортирует. Плюнет один раз — выйдет просто мадера (цена 40 к.); плюнет два раза — выйдет цвеймадера (цена от 40 коп. до рубля); плюнет три раза — выйдет дреймадера (цена от 1 р. 50 к. и выше, ежели, например, мадера столетняя). Точно так же малага: просто малага, малага vieux и малага tres vieux, или рейнвейны: Liebfrauenmilch, Hochheimer и Johannisberger. Но ежели при этом случайно плюнет высокопоставленное лицо, то выйдет Cabinet-Auslass, то есть лучше не надо. Таковы кашинские вина», — писал в своей «Современной идиллии» мастер сарказма Михаил Салтыков-Щедрин. А историки свидетельствовали, что обороты производства вина Кашина были весьма значительны. Только один купец Зызыкин получал чистого дохода до 600 тысяч рублей в год от торговли подобным вином.
Однако, сколько веревочке ни виться, всё равно конец будет. Усовершенствование логистики внутри империи, то бишь развитие железнодорожного и речного сообщений, привели к упадку кашинского виноделия. В города России стали поступать качественные и при этом недорогие вина из южных регионов страны, в частности из Крыма. Вина эти вытеснили шедевры из Тверской области. И мало кто подозревал, что ему опять приходится пить вина Кашина.
Судьбоносная фамилияВ Крыму, в Алуште, производством качественных и недорогих вин занималась фирма Токмакова-Молоткова. Более 30 лет в этой самой фирме проработал виноделом Сергей Алексеевич Кашин. Да, Кашин. Как город. И вина тоже делал почти те же, словно по одному, утвержденному совсем уж наверху, в далях заоблачных, списку. Только, в отличие от уроженцев города Кашина, Кашин-человек вина эти не фальсифицировал, а делал на совесть. О его столовом красном типа бордо «Токмаков-Молотков», том самом, которое в 1899 году на дегустации в Париже было удостоено серебряной медали, а в начале ХХ века собрало целый «иконостас» наград по всей России, ходили легенды. Сергей Алексеевич очень старался, так старался, словно понимал, что его предназначение в том, чтобы искупить чужие грехи. Только вот грехи редко искупаются ударным трудом, искупление в страданиях.
Кашин окончил Никитское училище садоводства и виноделия. Жил правильно — женился, построил дом, завел хозяйство, усыновил мальчика. Работал много — у Токмакова-Молоткова руководил рабочими, потом заведовал подвалами по выделке и выдержке вин. А потом попал в историю...
ИскуплениеВ 1920-м, когда «красные» в очередной и последний раз взяли Крым, Кашину было 58 лет. Он не хотел уезжать, не мог, некуда было. И он вместе с супругой Капитолиной Фёдоровной и двумя сёстрами, которые находились на его иждивении, остался в Алуште.
И тогда в бессмертной литературе написали и об этом Кашине. Иван Шмелёв вспоминал о виноделе Кашине в своем проникновенно-душераздирающем романе «Солнце мёртвых». У них, у писателя и винодела, было много общего друг с другом и с Богом. Все они потеряли сыновей, отдали на заклание неверной и метущейся толпе, принесли в жертву тем, кто считал себя утвердителями новых истин, единственно верных правд.
В книге И. С. Шмелева есть такие строки: «Кашина сына расстреляли в Ялте... виноделова. И отец помер от разрыва сердца. Мальчик был студент, славный мальчик. На войне был с немцами, а то всё здесь жил тихо... рабочие любили... В приказе напечатано... на стенке».
Но умереть можно по-разному. Можно лечь в могилу. А можно остаться среди людей, по-прежнему выполняя свою работу, но чувствуя огромную дыру там, где раньше была душа.
У Кашина отняли не только сына и душу, у него, как у «эксплуататора пролетариата», экспроприировали всё. Но жизнь не отняли — пусть мучается подольше. Арестовывали дважды. Сначала в 1921 году, по доносу за уже упомянутую эксплуатацию. Потом в 1924-м.
В тот раз особо рьяные «патриоты» посчитали его «недоразумением». Мол, старшим виноделом подвала в Алуште работает тов. С. А.Кашин, который имел арест, сын его опять же расстрелян как белогвардеец, и сам-то он наверняка неблагонадёжен и имеет связь с заграницами. Уполномоченный ГПУ Крыма Кесельман отправил своё сообщение в Особое совещание при Коллегии ОГПУ в трепетной надежде выселить винодела за пределы Крыма, на Север. Тогда это означало то же самое, что при Сталине будет значить «десять лет без права переписки». Однако 5 декабря 1924 года Особое совещание решило: «Дело прекратить и Кашина из-под стражи освободить». Он вернулся в Алушту и продолжил работать виноделом.
Правда, у историков есть в запасе и другая версия судьбы Кашина. Согласно ей он отправился «на Север» ещё в 1921-м...
Елена БОНДАРЮК
Фото Архив КТ
Материал опубликован в газете «Крымский ТелеграфЪ» № 543 от 30 августа 2019 года